Только речь пойдет не о современной реконструкции городского сада. А о другой, что была 94 года назад, и которая чем-то напоминает современную.

Эта история оставалась незамеченной современными исследователями, и, как мне кажется, этот пробел необходимо заполнить, добавив к летописи сада некоторые подробности.

Итак, после окончания 1 мировой войны и образования новой независимой республики Польша, наш город вошел в состав её восточных областей. Новому руководству достался в наследство лежащий в руинах Брест. Работ по восстановлению города предстояло выполнить много во всех направлениях, чем планомерно новая власть и занималась. Одним из этапов по наведению порядка в городе была реконструкция бывшего сада Шаповалова и парка 6-го Либавского полка. Причина была простой: в городе на тот момент не было мест для отдыха и проведения культурных мероприятий. С 1915 по 1925 годы никто не ухаживал за этими местами и оба парка находились в запущенном состоянии. С этого момента бывший сад Шаповалова стал именоваться парк «Свободы», а парк Либавского полка – парком «З-го мая».

В начале 1925 года были определены новые границы будущего парка «Свободы», территория которого составляла 6568 х 5393 метров. На работы по благоустройству были привлечены все дворники и садовники города в свободное от основной деятельности время, которое оплачивалось из казны магистрата. В это же время в магистрат Бреста-над-Бугом обратились предприниматели Стефания Августеняк и Ицк Гвирцман, первая с прошением об аренде земельного участка и открытии в парке «Свободы» стрелкового тира, второй - об устройстве циклодрома. В чём вышеуказанным гражданам было отказано. Планировалось строительство деревянной голубятни.

4 апреля 1925 года с частным предприятием Владислава Гостиньского (Варшава) был заключен договор на изготовление и поставку в Брест 100 парковых лавок, размером 250 х 120, с чугунными распорками (ножками) и деревянными закругленными спинками, на общую сумму 2400 злотых.


В этот же день, 4 апреля, городским магистратом был объявлен конкурс на проект строительства кофейни-ресторана, киоска для продажи мороженого и холодных напитков, а также навеса для оркестра. Основным условием являлось то, чтобы все постройки были выполненные в одном стиле из дерева.

Между магистратом города и лесничеством брестского повета был заключен договор на высадку в парке «Свободы» 50 деревьев и кустарников.

Интересный факт: по просьбе магистрата города металлическое ограждение по периметру парка «Свободы» оплатил Соломон Гринберг, на то время известный в городе аптекарь.


В субботу, 23 мая 1925 года, в торжественной обстановке, после проведения молебна и непродолжительной речи главы города Леопольда Дмовского (1922-1927), парк «Свободы» был открыт. В этот вечер с 18-00 до 20-00 на новой площадке парка играл оркестр 82-го пехотного полка.


Впоследствии это место стало излюбленным для прогулок и отдыха горожан, проведения соревнований для учащихся и розыгрыша общественных лотерей.

Источник: Государственный Архив Брестской Области (Ф5 О1 №438)

P.S. Хочу поблагодарить от имени всех жителей Бреста руководство города, за возрождение старого городского сада!

Сейчас профессия фотографа очень популярна. Даже простой любитель может попробовать свои силы на этом поприще. Но всего 100 лет назад быть фотохудожником мог позволить себе далеко не каждый. Уважение к этому ремеслу было не в пример больше. Поход в студию, как правило, был сопряжён с каким-то важным и значимым поводом.

Так вот, жил в Брест-Литовске некий Владислав Висневский. Его имя известно нам до сих пор. Хотя прошло более 80 лет со дня его смерти. А всё потому, что оно увековечено чуть ли не в каждом семейном архиве коренных брестчан. На многих портретах той эпохи в уголке под снимком ясно читается фамилия этого известного в своё время фотографа.

Кто был этот фотограф? Признаюсь, большую работу в этом направлении проделал брестский краевед Александр Пащук. Благодаря ему, удалось узнать подробности жизни и деятельности Владислава Висневского, но до сих пор оставалась нераскрытой одна загадка. Никто не видел его личной фотографии. Человек, сделавший столько портретов, не оставил своей личной фотографии? Как выглядел этот фотограф?

Забегая вперед скажу, что проведя небольшую исследовательскую работу в государственном архиве брестской области, мне удалось найти обращение в брестское староство от 1931 года. В нём, в связи с предстоящим путешествием во Францию, Владислав Висневский ходатайствовал с просьбой о выдаче ему заграничного паспорта. Более того, в этом же деле был представлен в оригинале паспорт Висневского с его личной фотографией!


Владислав Мартинович Висневский родился 10 сентября 1874 года. С 1913 года являлся депутатом городской Думы города Брест-Литовска. Был членом 2-го Брест-Литовского сберегательного товарищества, а также владельцем двух фотомастерских, где занимался художественной фотографией в жанре портрет.

Первая мастерская располагалась по улице Шоссейной (ныне проспект Машерова), а вторая в собственном доме по улице Медовой (ныне Карла Маркса,74). Дом, кстати, сохранился до наших дней. В сети интернет можно найти фотографию, на которой изображен инженер Брест Литовской крепости И.О.Белинский с супругой на фоне ателье господина Висневского. Оригинал, насколько известно, хранится в фондах МК «Брестская крепость-герой».

После окончания I мировой войны и ухода из Брест-Литовска германских и австро-венгерских войск, приказом военного коменданта города с 13 февраля 1919 года Владислав Висневский назначен бургомистром (городским головой или мэром). Пробыл на этой должности до 13 ноября 1919 года. Здесь смею предположить, что из довоенной элиты в городе попросту больше никого не было, да и время было крайне смутное. Брест тогда находился в гуще событий польско-советской войны.


По имеющимся данным, в период межвоенной Польши господин Висневский не занимался более фотографией. Он все так же проживал со своей семьей в собственном доме, адрес в 30-е годы, Зыгмунтовская,72 (ныне Карла Маркса,74), с супругой и сыном Александром. В этом же доме Висневский сдавал квартиры внаем. По данным брестского областного архива за 1930 год, вместе с Висневским в их собственном доме проживало еще 9 человек. (ГАБО Ф5 О1 Д 588)

Владислав Висневский умер 27 апреля 1933 года в возрасте 59 лет. Покоится на католическом некрополе в городе Бресте. Мраморный крест на могилу семьи Висневских был заказан в Варшаве у мастера Р.C. Любовецкого.

Настал момент познакомить брестчан с этим человеком! Вашему вниманию, Владислав Мартинович Висневский, собственной персоной!

Друзья, пришло печальное известие, 15 марта 2019 года ушел из жизни Марат Григорьевич Климов – художник-монументалист Брестского комбината «Мастацтва», человек эпохи, автор большинства брестских витражей, а так же стеклянных полотен по всей Брестской области...


Когда год назад, мы с супругой решили написать материал о брестских художниках-витражистах, то столкнулись с проблемой полного отсутствия какой-либо информации, кто и когда создал витражи в Бресте до распада Советского Союза. В брестском отделении союза художников ничем не помогли, кроме как назвав фамилии некоторых, с оговоркой, что Климова нет в живых. Потом, правда, уже после первой публикации, оказалось, что Марат Григорьевич жив. Вышел на связь его старший сын, Олег Маратович.

Наша встреча состоялась осенью 2018 года, в ходе которой была получена уникальная информация от художника. Марат Григорьевич рассказал, в каком году были сделаны монументальные картины в Бресте, а так же назвал всех авторов стеклянных полотен.

И вот его не стало...

Расставаясь, мы пожали друг-другу руки и я от всех нас, простых граждан, сказал ему тогда, СПАСИБО! Спасибо, что посвятил себя творчеству, жил им и оставил нам прекрасное наследие!

Вечная ему память...



https://www.realbrest.by/novosti/istorija-bresta/v-poiskah-brestskih-hudozhnikov-vitrazhistov.html

https://www.realbrest.by/novosti/istorija-bresta/v-poiskah-brestskih-hudozhnikov-vitrazhistov-chast-ii.html

- Добрый день! Как Вам погодка?
- Всё тает. Здравствуйте!
- Слышал, что ваш Брест один из самых уютных и чистых городов Беларуси?
- Ну, вроде того!
- А почему столько грязи на улицах? Она везде! Это же кошмар, какой-то!
- Так это брестский «Коммунальник» заботиться о нашей безопасности.
- Простите, а как разведение грязи помогает безопасности?
- Понимаете, они там у себя считают, что если песком с солью посыпать дороги и тротуары, то мы перестанем попадать в ДТП, и падать на тротуарах, когда выпадает снег.
- И что? Помогает?
- Да, не особо. ДТП не становится меньше. А когда ночью примораживает, утром все равно упадешь, если торопишься, как бы они не посыпали. Кстати, песок плохо просеивают и вместе с ним на проезжую часть попадают крупные камни. Сами понимаете, что бывает, когда такой «подарочек» тебе в лобовое стекло прилетает. А Вы откуда?
- Родом из Питера, но живу в Швейцарии уже 12 лет. Причем, снега у нас много постоянно. Но таких необычных «реагентов» как у вас, на улицах нет.
- А как же вы справляетесь со снежными стихиями? У нас каждый раз «Коммунальник» отчитывается в СМИ, сколько тонн соляно-песковой смеси высыпал на улицы, какое количество техники вышло на борьбу с последствиями снегопада. Некоторые репортеры для «хайпа» умудряются вести репортаж из кабины снегоуборщика, когда тот в процессе.
- Дело в том, что у нас снегопад - это не повод для заголовков. Мы просто снег убираем с улиц, и если необходимо, коммунальные службы посыпают опасные участки мелкой каменной крошкой. Кстати, ее потом собирают и используют вторично. И когда снег тает, нет такого «болота». Чистые улицы, тротуары, автомобили, обувь. А чтобы не попадать в ДТП, надо умеренно ездить и соблюдать дистанцию. Наша страна, это сплошь подъемы и спуски, так вот в такую погоду мы цепи одеваем на ведущие колеса, если есть необходимость подняться в крутую гору. Кстати, а что ваши белорусские экологи говорят по этому поводу? Ведь столько реагентов попадает в почву?
- Знаете, у нас под Брестом аккумуляторный завод строят с полным циклом литья, и наши экологи в этом проблемы не видят, а вы тут про грязь спрашиваете!
- Понятно. А ливневые стоки от песка не забиваются разве?
- Забиваются, но городские власти умную машину купили и ей чистят ливневки. После того как снег растает и уровень воды на дорогах и тротуарах упадёт.
- Получается, у вас сначала готовят эту соляно-песочную смесь, потом обильно посыпают улицы, после чего убирают грязь и чистят ливневые стоки? И как, успешно?
- Ну, да. Все верно! Ездят весной и летом специальные трактора, пыль по ночам гоняют. А еще есть такие модные уборочные машины, «Бродвей» называются. Сразу метёт и водичкой поливает. Чище не становится, но выглядит эта кипучая деятельность убедительно.
- А считал кто-нибудь у вас, в какую сумму бюджету это обходится?
- Не думаю, что в рамках всей страны это реально подсчитать.
- У вас что, крупнейшее в Европе месторождение нефти найдено? Ведь на все это: закупка ресурсов, содержание персонала, обслуживание техники, - нужны колоссальные средства!
- Да, средства нужны и не малые. Но мы, простые граждане, такие вопросы не решаем.
- И все это ради вашей безопасности во время снегопада?
- Полагаю, что они там не думали, как можно жить без песка и реагентов. Посыпают по старинке песок на дорогу, как в деревнях, грязь разводят, и потом метут улицы все остальные сезоны.
- Тогда ради чего превратили этот чистый город в «болото»?
- Получается, ради нашей безопасности ))

Они пожелали друг другу удачи и разошлись. Один побрел, перепрыгивая грязные лужи, по безопасному тротуару, а второй отправился на грязном от наших дорог автомобиле, домой, в Швейцарию, с её «небезопасными» дорогами.

Как правило, выходные дни у большинства брестчан проходят в заботах и делах, на которые не хватает времени в будни. Однако, если вы все же решите спланировать свой уик-энд как небольшое автопутешествие, то эта информация может вам пригодиться.

Итак, куда же поехать? Есть несколько популярных направлений: Беловежская Пуща, Белое озеро, аквапарк в Кобрине, «Бедронка» в Тересполе или приусадебный участок. Однако в нашей области есть немало интересных исторических достопримечательностей, которые стоит увидеть хотя бы раз. Многие объекты имеют собственника, но в результате бездействия человека и под негативным воздействием природы продолжают ветшать и разрушаться. Собственно, так и родилась идея создания календаря на 2019 год, работу над которым мы, фотографы, начали осенью 2017 года, совместно с Фондом развития Брестской крепости.

На подготовительном этапе было необходимо изучить все значимые исторические места нашего региона и выбрать самые, на наш взгляд, привлекательные для иллюстраций. Съемка проводилась в разное время года, чтобы каждый из объектов соответствовал указанному месяцу. Преодолевать приходилось не только километры дорог, но и другие препятствия: снежные заносы, осеннее бездорожье, ливни, жару и даже страх! Чего только стоила ночная съемка на старом кладбище в Раковице, когда вокруг нас в кустах что-то шуршало и ломало сучки. А каждая тень казалась живой.

Мы встретили на своем пути много интересных людей. Благодаря им и сотрудникам Фонда, этот проект был реализован. Особо запомнилась нам встреча с двумя пенсионерами – супружеской парой из Флерьяново. На свои (!) небольшие пенсии и скромную помощь окружающих они много лет пытаются восстановить старинную усадьбу Бохвицей. А ещё вспоминается энтузиаст из деревни Дубое. Он создал в своем доме музей, и, на вырученные от продажи билетов деньги, поддерживает порядок в старинном господском парке на территории бывшей усадьбы Куженецких.

А вообще, каждый раз, когда нам приходилось общаться с местными жителями хуторов и деревень Брестчины, мы слышали почти одно и то же: «Нам очень жаль, что все эти «замки», «дворцы», часовни пропадают».

Ценитель местного самогона Александр из деревни Совейки, предлагая продегустировать местную «живую» воду, так и говорил: «Эх, не стало Союза и всё, пи….ц, никому больше ничего не надо…". Действительно, у большинства архитектурных творений состояние не просто жалкое, а откровенно плачевное. Что называется, на волосок от точки не возврата…

И это при том, что практически все усадьбы и бывшие дворцы в советское время (не так давно, с точки зрения истории) реставрировались и использовались! К примеру, усадебно-парковый комплекс «Совейки», в котором располагался дом отдыха (санаторий), давал многим местным жителям рабочие места. В усадьбе рода Котлубаев размещался детский дом. Бывшая усадьба Трембицких раньше была пионерским лагерем. И так далее.

Еще хуже дела обстоят с родовыми усыпальницами. Мало того, что в свое время их осквернили и разграбили, так и сейчас им позволяют медленно разрушатся. Даже под статусом «историко-культурной ценности».

Все эти архитектурные жемчужины уникальны и прекрасны. Ранее барокко, готика, неоготика, классицизм… Впечатляющие архитектурные творения сегодня у нас еще есть. А, следовательно, имеется возможность их лицезреть.

Для удобства планирования путешествия по интересным историческим местам мы сделали короткое описание каждого объекта в календаре и указали точку координат. Запасайтесь вкусным чаем с бутербродами. И приятной вам дороги!

P.S. Во избежание вопросов в комментариях: «А где?», по согласованию с редактором портала Реальный Брест сообщаю, что приобрести этот эксклюзивный календарь в городе Бресте можно в холле гостиницы «Эрмитаж», ул. Чкалова 7 и в магазине сувениров «Какаду», ул. Советская 59.

«Памятную табличку родственникам установил. Моя миссия выполнена. Можно и умирать, -улыбаясь произносит седовласый старик, – отцовского дома нет, да и город уже не тот. Нет больше моего Бреста. А значит и мне пора…»


По католическому некрополю, вчитываясь в надписи на памятниках, неспешно идет неприметный старичок. Когда-то здесь была похоронена его семья, но в годы оккупации, когда часть кладбища ликвидировали, 12-летний мальчишка с разрешения властей вместе с отцом перезахоронили останки своих родных в другом месте. Когда спустя полвека ему довелось вернуться в город своего детства, оказалось, что и этих могил уже нет. В память о родственниках он установил на ограде кладбища гранитную табличку.




Родился я в 1928 году, в Бресте-над-Бугом. Наш дом находился на улице Фортечной, - начинает свой рассказ пан Витольд, - она и сейчас так называется. В то время это была окраина города. Мой отец работал на железной дороге кондуктором, и участок на строительство был получен именно благодаря этому. Тогда всех служащих P.K.P. селили, в основном, вдоль жд. путей.

Семилетняя школа №9, в которой я учился, располагалась неподалёку. Это было деревянное двухэтажное здание (cовременный адрес ул. Фортечная, 44), cейчас оно уже не существует. Что характерно, власть менялась, а занятия продолжались. Школа была открыта даже во время оккупации. Я, например, с отличием закончил 1942-1943 учебный год.

Неподалеку от нашего дома было два старых форта, II и IX. В форте II у польских военных располагалось стрельбище, а на IX - гарнизонный стратегический запасник сена. Его потом во время оккупации партизаны подожгли. Выстрелили зажигательным патроном. Полыхало очень долго.

Хорошо запомнилось, как еще до войны на привокзальную площадь каждое воскресенье приезжала полевая кухня 82-го пехотного полка Войска Польского (их казармы располагались рядом (Северный городок)), и детей-сирот угощали вкусным обедом. Никогда не забуду, какой манящий запах разносился от этой еды, ммм… каша с подливой и копченой колбасой. Отец строго запрещал угощаться, ведь это предназначалось исключительно сиротам.

Когда в 1939 году началась война, и после немцев в Брест пришли Советы, многие успели покинуть город и перебраться к родне или просто на постоянное место жительства в Польшу. Мы оставались жить в своем доме, в Бресте. В пустующие дома по нашей улице стали заселяться восточники - семьи красных командиров. Я тогда по-русски не говорил и понимал плохо, а мальчишка Алёша, с которым я подружился, был из семьи военного, он по-польски ничего не понимал. (Смеется) Но как-то мы с ним поладили и находили общий язык. Я от него учился, а он от меня. Взрослые с восточниками не общались практически, да и меня упрекали, что я с пацаном русским связался.

Зима, помню, холод страшный, дров нет для отопления. Отец кое-как раздобыл уголь на железной дороге. Все дрова в основном шли на нужды Красной Армии, потом – восточникам, а уже нам в последнюю очередь. Купить или выменять тоже негде было. Ходили в лес и собирали хворост. Рубить нельзя было, если поймают за этим делом, могли в тюрьму посадить. Припоминается случай: едет по нашей улице обоз с дровами, мы подбежали и по-русски просим: «Дядя, дай полено!», тот за ружье и как рявкнет на нас… Мы в сторону. Стоим, смотрим ему в след. Тот проехал немного, посмотрел по сторонам, нет никого, ногой охапку дров скинул с подводы и поехал себе дальше.

Перед началом войны, вечером 21 июня, почти стемнело уже, возле нашего дома увидели с моим другом странных людей. Дом наш на окраине города стоял, и как раз вдоль жд полотна проходила телеграфная линия. Мы сначала подумали, рабочие-путейцы чинят что-то. Потом смотрим, одеты странно. Черные комбинезоны, на голову натянуты капюшоны, лица сажей измазаны. Один полез на телеграфный столб, а второй внизу остался. Проходим мимо них, а тот, что внизу был, палец к губам приложил, показывает «тихо» и машет рукой, чтобы мы проваливали. Смотрим, а этот на столбе линию передачи обрезает. Я к отцу прибегаю, бужу его и говорю, дескать, там провода режут, но он даже смотреть не пошел, все понял сразу, и когда утром громыхать начало, стало ясно, что это не гроза. Тогда только глупец не понимал, что вот-вот немцы пойдут.

Через некоторое время на нашей улице показались несколько небольших советских танкеток. Вышел взволнованный офицер с картой в руках, спросил у отца, это ли дорога на Жабинку, и колонна тут же уехала. А уже буквально через несколько дней возле нашего дома немцы установили зенитное орудие, окопали его, замаскировали, и до 1944 года квартировались в пристройке нашего дома. У них здесь был пост противовоздушной обороны. В основном, это были молодые ребята. Вели себя нормально.


В 1943 году, я окончил школу и устроился работать грузчиком на железную дорогу. Наша работа заключалась в том, что мы ежедневно перегружали имущество из вагонов в грузовые машины, потом отвозили все это на выгрузку в Брестскую крепость. Вся крепость была одним большим складом. Все погреба и казематы были набиты под завязку имуществом. Это был один огромный тыловой склад. Работы у нас было много. Естественно, за нее мне регулярно платили. А однажды даже премировали и вручили новый велосипед. Представь себе, в 14 лет я сам заработал на новый велосипед!


Когда в мае 1943 года случился первый советский авианалёт на Брест, несколько бомб упало на Граевку, в том числе и возле нашего дома. Люди прятались в земляных погребах или ледниках. Загорелся соседний дом, огонь подходил к погребу, в котором прятались люди. Так вот один немецкий солдат увидел это, выбежал из укрытия, кое-как сбил огонь у входа в погреб и стал выводить и выносить оттуда людей. У него волосы обгорели, он получил ожоги, но вывел из этого погреба 12 человек, которые уже угаром надышались и могли там погибнуть. Кстати, дом не потушили, он сгорел, а с ним и этот погреб. Погибли бы они там, сомнений нет.

Во время этого советского налёта был убит наш родственник. Он, как и отец работал на железной дороге, и во время налёта спрятался с другими работниками депо в одной из паровозных ям. Бомба угодила прямо туда… Погиб наш родственник и все остальные, кто был в той яме. Приезжала потом комиссия, расследование проводили, осматривали воронки, измеряли их, фотографировали, показания у местных брали.

После этого мы начали между вторым и девятым фортом, в поле, окопы рыть. Копали их все, кто жил рядом, чтобы при случае иметь место, где можно спрятаться от последующих налётов советской авиации».

Я задал пану Витольду вопрос:
- Вы жили недалеко от форта II, знаете ли о том, что на территории форта, во время оккупации проводились массовые расстрелы мирных жителей?

Мой собеседник ответил однозначно:
- Пан Олег, не было там расстрелов. На втором форту мы всегда пасли коз! И если бы что-то там происходило, уж мы бы, местные, знали об этом точно.

В 1944 году авианалёты на Брест повторились. Приближался фронт. Люди собирали свои вещи и уезжали за Буг. Мало кто хотел снова встретиться с Советами. И вот, когда мой отец увидел, что окопы, которые мы рыли, пошли занимать вооруженные солдаты и подтянули туда артиллерию, мы тоже оперативно стали паковать вещи. И уже на следующий день сели в военный эшелон и уехали в Варшаву к родне. Алёша, мой русский друг, поехал с нами, его родители погибли еще в первый день войны. У него, оказывается, в Советском Союзе жила родная тётя и она его искала после войны. И что ты думаешь, они нашлись! Он не хотел уезжать, уже отлично говорил по-польски, но приехали «чекисты» и забрали его.


Улица Фортечная, Витольд Барилевский на месте, где находился дом его семьи.

-Podoba się panu miasto dziś?
- Да, современный, красивый, уютный и как всегда чистый город. Но это уже не мой Брест. Я его практически не узнаю.

Прогуливаясь по центру Бреста, мы долго беседовали с паном Витольдом. Съездили на улицу Фортечную, где раньше был дом его семьи, пообедали и выпили по чарке шнапса в трактире парка, прошлись до его отеля, попрощались, оставшись, я надеюсь, друзьями, и с надеждой когда-нибудь увидеться в Бресте еще раз.

Действие первое. Станция «Брест-Центральный». Время 06-30.

Светает.

В то время, когда большинство брестчан еще нежатся в своих теплых постелях, в утренней мгле с ближайших остановок к железнодорожному вокзалу бодро стекаются силуэты с рюкзаками, сумками на колесиках и чемоданами. Преимущественно это мужчины от 30 лет и старше, женщины пенсионного возраста. Народ собирается в холле международных касс в ожидании открытия зала таможенного и пограничного контроля. Прямо здесь постоянные «туристы» подходят к остальным с ненавязчивым предложением перевезти «норму». Норма – это две пачки сигарет и бутылка белорусской водки.

-Куда следуете? - спрашивает представитель таможни, оценивая опытным взглядом каждого. На что у всех, уверенно и без запинки, следует стандартный ответ: - В гости!

Пройдя пограничный контроль, пассажиры утренней электрички с самым коротким маршрутом «Брест-Тересполь» собираются в зале ожидания. Здесь происходит вручение «нормы» согласившимся посотрудничать, покупка алкогольных напитков и сигарет в магазине беспошлинной торговли. И вот, кстати, интересный момент. В Duty free наша брестская сорокоградусная в пересчете с евро стоит примерно 3 рубля.

Здесь же можно воспользоваться бесплатным туалетом. Стоит отдельно поблагодарить руководство ж/д вокзала за наличие в нем бумаги и теплой воды. Из минусов отметим то, что в зале ожидания недостаточно посадочных мест, отсутствуют розетки для подзарядки гаджетов и автомат с горячими напитками.

По мере приближения времени посадки происходит странное явление, которое я не могу объяснить. Народ подходит к запертым дверям и толпится у выхода на перрон. Наверное, люди не в курсе, что поезд не уйдет, если в зале ожидания остались пассажиры - таковы правила. Сколько прошло через пост контроля, столько и должно пройти на посадку. Однако здесь действуют свои, негласные порядки.

Действие второе. Вагон электрички «Брест-Тересполь»

Двери открылись. Точнее, дверь. Их две, но почему-то открывают только одну. Так, видимо, надо. Начинается оживление, люди куда-то торопятся. Словно сквозь тонкое горлышко песочных часов, через узкий выход, масса людей, толкая друг друга, пробивают себе дорогу, стараясь быстрее покинуть здание вокзала. Такое чувство, что состав вот-вот тронется, и всем придется догонять его, забрасывая на ходу свои чемоданы. Проводник - женщина в строгой казенной шинели с трудноопределяемым возрастом и суровым взглядом - проверяет билет, «отгрызает» его уголок ловким движением рук и предлагает занять свое место. В надежде поднять ей настроение пытаюсь пошутить, заказывая чай и бельё, но по ее «железному» взгляду понимаю, что сейчас не время и не место. Граница. Здесь не до шуток. Видимо, на шутки и веселье тоже есть свои лимиты и правила.

Здесь хочу сделать небольшое отступление по поводу трудноопределяемого возраста. Понимаете, когда перед тобой женщина в форме, зачастую это выглядит не очень, честно говоря. Но это, конечно, упущение дизайнера: согласитесь, женщина должна и может быть женственной (простите за тавтологию) даже в казенном мундире.

В тишине вагона начинаются откровения всех тех, кто едет «в гости». Причем здесь никто не ограничивает себя в выборе выражений. Менеджеры, строители, водители-дальнобойщики, слесари, водопроводчики, монтажники, электрики, разнорабочие, грибники, клубничники, яблочники и так далее. Всё это мужчины, которые не смогли найти достойную работу на Родине. Все они чьи-то мужья, отцы, сыновья, которых жизнь заставила зарабатывать на чужбине, вдали от своих семей. Я не буду давать оценку и пытаться ответить, почему так случилось, но по их разговорам понятно многое. Неуверенность, апатия, разочарованность, а главное – нужда и нехватка средств.

История каждого примерно одинакова. Работал, не хватало денег, просил повышения зарплаты, начальник отказал в повышении, кредит в банке, жена родила второго ребенка, искал другую работу, не нашел, устроился в Польше работать на пана, теперь хватает денег, все отдает семье, которую видит раз в месяц в лучшем случае, а то и реже. И таких историй тысячи...

За окном начинает моросить дождик, и я поневоле ловлю небольшой депрессняк от мужских бесед, пропитанных отборной матерщиной.

Возле окна сидят две женщины-пенсионерки. Они общаются между собой так, вроде бы и полушепотом, но все слышно. «А вот сахар в Бедронке по 90 копеек на наши», «кофе выгодно Чибо молотый брать», «а я в прошлый раз сосиски за поясом провезла», «ой, а мне так хорошо на пенсии в Польшу ездить, выгодно и экономно», «а вы себе карту поляка не сделали? Зря! Виза бесплатно». Печаль… Одни жертвуют семьей ради денег, другие, снова из-за нужды, вместо того, чтобы встречать на пенсии спокойно старость, «путешествуют» за продуктами. Одеваю наушники, включаю мр3, а там лето, Боб Марли «Sun is shining».

Действие третье. Станция «Terespol»

Тронулись. Последний пост белорусских пограничников, последний суровый взгляд часового, и под мерный стук колес наш поезд пересекает по железнодорожному мосту Западный Буг. Здравствуй, Польша!

И тут странности продолжились. Некоторые пассажиры начали вести себя странно, почему-то засуетились, встали, взяли свои вещи (сумки, тележки) и выстроились в проходе. Так и ехали стоя до Тересполя. Для чего это было сделано, стало понятно чуть позже. Как только поезд остановился, и двери вагона открыли, начался забег «спринтеров» на короткой дистанции.

По перрону станции Тересполь, обгоняя друг друга, с сумками и чемоданами, под улыбки польских погранцов, бегут наши люди. Здесь, на ступенях подземного перехода, в пылу забега, никто не обращает внимания на беременных женщин, пожилых людей с крупным багажом, которым нужна помощь. Наши люди бегут и выстраиваются в большую и длинную очередь в подземном переходе перед польским пограничным контролем. Зигзагообразный переход имеет специфический изгиб и стоя в конце очереди, ты наблюдаешь интересную картину. Белорусская «гусеница», что-то обсуждая, переминаясь с ноги на ногу, медленно и уверенно, «вгрызается» в Евросоюз.

Что интересно. После того, как я вышел из павильона здания вокзала, большинство из «спринтеров» стояли cо своим багажом на финише, на автобусной остановке, в ожидании транспорта. Кто-то курил в сторонке, другие меняли валюту, остальные семенили с тележками в сторону «Бедронки». Для чего бежали по перрону? Непонятно.

Эпилог

Дорога назад это всегда приятно. Задача дня решена, все сложилось удачно, и с чувством выполненного долга можно расслабиться. Посадка в поезд происходит неспешно. Все с покупками. Довольные. Кто-то с комплектом зимней резины, кто-то с триммером для покоса травы, у кого-то новый телевизор, практически у всех пакеты «Бедронка», кто-то подгоняет норму провоза алкоголя через границу и, уже сидя в поезде, обмывает покупки баночным пивом. Снова в тихом вагоне слышны разговоры о скидках в местных магазинах, удачных приобретениях и планах съездить еще раз на днях.

Спросите, что же я там делал?

Так ведь «Чибо» молотый на скидке ))

На днях мне позвонил мой товарищ и поведал о своих наблюдениях на набережной Петрозаводска, откуда и прислал мне для сравнения несколько фотографий. Надеюсь это будет интересно увидеть зрителям города Бреста в моём видео.

Речь в данном ролике пойдет не о том распиле, о котором большинство подумало. Хотя неистовое «лес рубят - щепки летят в центре Бреста» вызывает много споров. Равно как и то, что сделали на участке улицы Советская, где каждый день собираются гости нашего города, чтобы подержаться на удачу за легендарную пуговицу фонарщика. Но речь не о пуговице, а о том: если уж взялись зажигать керосиновые фонари, то должен ли свет от них оставаться аутентичным или сойдет теперь сильно бьющий по глазам от диодных ламп?

Ответ на этот вопрос я хотел бы получить от вас в комментариях после просмотра данного видео.