Брест-Литовск в судьбе генерала Фези. Часть II

Часть I

В 1912 году, в Санкт-Петербурге, вышла книга «Быт и нравы русской армии после 1812 года (По письмам генерала Фези из Польши и с Кавказа)». Составитель книги штабс-капитан Василий Николаевич Жилинский, являлся, внучатым племянником генерала Фези.

Книга состоит из писем генерала, характеризующих быт, нравы, мирную службу и боевую деятельность русской армии в Польше и на Кавказе в период с 1813-1844 гг. За малым исключением они адресованы отцу генерала Фези в Швейцарию, отличаются сыновней искренностью и правдивостью.

«В КОБУРАХ У МЕНЯ ПАРА ПИСТОЛЕТОВ»

Письма к отцу с Кавказа. 1836-1848 годы.

Пестрая, шумная толпа солдат всех родов войск, казаков, калмыков, татар, мингрельцев и мирных черкесов не дает мне покоя в моем шатре. Генерал-лейтенант Вельяминов командует всем нашим корпусом, я — всею пехотою, почему мне также подчинены некоторые полки пеших казаков, вооруженных легкими азиатскими штуцерами; мне подчиненные также несколько бригадных генералов. У нас здесь многочисленное и блестящее общество, так как большое число князей, графов и баронов из гвардии находится здесь в качестве добровольцев. Я обзавелся казачьими лошадьми и езжу на казачьем седле с нагайкой, так как эти лошади совершенно не знают шпор и должны управляться непременно нагайкою. В качестве вооружения я ношу турецкую саблю по черкесскому способу, на кожаном шнуре через плечо, а в кобурах у меня пара нарезных пистолетов с пистонами. Я захватил с собою свой швейцарский штуцер и стрелял сегодня в цель на 400 шагов без промаха.

Крепость Ольгинская, 22 сентября 1836 года.

В эту компанию я приобрел большой опыт в ведении горной войны, которая доведена здесь до совершенства. Кто бы мог поверить, что не только пехота и кавалерия, но даже сама артиллерия не только проходит повсюду, но и действует. Наши казачьи и черкесские лошади как дикие козы. Зато уж самые черкесы — чистый идеал воина, в одно и то же время он отличный кавалерист и такой же пехотинец. Но так как они не переносят предводительства, то у них нет никакого порядка и дисциплины, и поэтому они всегда бывают биты и совершенно неспособны на что-либо серьезное. Ни один укромный уголок не ускользает от нас, так как мы появляемся повсюду; например, я занял однажды долину, считавшуюся жителями недоступною.

Лагерь у Ольгинской, 16 ноября 1836 года.

Чеченцы — одно из самых могущественных и диких племен Кавказа, которое сопротивляется русским упорнее всего. Предстоит зимний поход против чеченцев. 16 января я прибыл в их страну, где были закончены необходимые приготовления, и пошел вперед.

После ежедневных стычек и больших и малых боев, из коих последний длился 4 дня, население должно было принести присягу на верность, и их предводители перешли на нашу сторону и были нам очень полезны. Ты не должен думать, что мы деремся яблочными пирожными: опровержением тому служит хотя бы моя контузия и многие другие примеры. У нас не было обмороженных, больных и в общем малые потери в людях; мы взяли, что случается редко, многих в плен и большую добычу, так что, например, весь отряд получал всего вдоволь по два раза в день. Я нахожу, что этот поход мне удался лучше, нежели в Польше.

Из взятых в плен я выбрал себе 2 черкесских мальчиков и 2 девочек, которых я хочу воспитывать. Они уже посланы в Екатеринодар; впрочем, предполагаю отдать кому-нибудь одного мальчика и одну девочку.

Форт Грозный, 9 декабря 1836 года.

Я еду в Кубу, оттуда через Дагестанские горы в такие дебри, куда не ступала нога чужеземца, куда не заходил ни один из нас и которые даже не нанесены на наши карты.

Уверяют, что у меня были большие потери. Я, право, не знаю, можно ли назвать потерю за всю экспедицию убитыми и ранеными в 7 человек большою при отсутствии пленных.

Тифлис, 6 апреля 1838 года.

В 1843 году генерал-лейтенант Фези принял присягу на подданство России. После 1844 года Фези по делам службы ездил по южным губерниям России, недолго проживал в Одессе. 31 октября 1844 года, Фези писал из Петербурга: « Все лето был я в разъездах и только недавно возвратился. Весною, я очень приятно провел несколько дней в кругу Витгенштейнова семейства, в Каменке, на Днепре. Потом отправился я в военные поселения, где часть моей дивизии была на работе, и был изумлен цветущим состоянием этих поселений. Был в Николаеве, Херсоне, Кинбурне, Одессе, Севастополе и Евпатории. В этом Татарском и Карантском городе любовался я новою и красивою синагогой. Из Евпатории поехал я сухим путем к Крымским грязям, и целую неделю валялся и жарился, в полдень, под открытым небом, в черной яме; но это лечение не только не облегчало моих недугов, но еще до такой степени расслабило меня, что, по совету местного врача, я должен был преждевременно окончить курс и поспешно отправился, через Бахчисарай, в Ялту, чтобы подкрепить себя холодными морскими ваннами. В Одессе, хоть я и продолжал купаться частью в море, частью в Лимане, однако тяжесть в ногах от ран и контузий нисколько не уменьшилась».

15 декабря из Новгорода – Северского: « Вследствие наших периодических передвижений, я живу теперь в этом уездном городе, Черниговской губернии. Лето провел я в лагере под Елисаветградом, где Государь Император делал нам смотр. Моя дивизия отличилась в особенности, и Его Величество был ко мне чрезвычайно милостив, равно как и Его Высочество Наследник Цесаревич. Я получил табакерку, украшенную бриллиантами, с Императорским шифром, ценимую в шесть тысяч рублей ассигнациями».

24 мая 1848 года генерала посетил, находившегося тогда в Бобруйске, его брат, о семействе которого Карл Фези заботился как отец, и которому еще в 1845 году завещал все свое имение.

Отправившись 5 июня в Брест – Литовский, генерал Фези хотя и чувствовал себя нездоровым, отказывался от лечения, полагая, что причиной могла быть сильная жара. По дороге в Брест, он по прежнему занимался службой, и осматривал на марше полки своей дивизии.

Приехав, 28 июня в Брест - Литовский, совершенно больным, он тотчас же пригласил к себе нескольких врачей. Не обращая внимания, на ухудшающееся здоровье, он практически еще месяц занимался делами по службе, но 20 июля у него отнялась речь, а 22 июля он впал в беспамятство и скончался вечером этого же дня. После вскрытия была установлена причина смерти – рак желудка. 25 июля 1848 года ( в некоторых источниках указывается 3 августа ) генерал – лейтенант Карл Фези был погребен со всеми воинскими почестями. В городе, в котором 18 лет назад, начал первый поход за свое новое отечество, окончил он и свою жизнь. Несмотря на то, что Фези был два раза помолвлен (оба раза с русскими женщинами из высшего общества), умер он холостым: один раз отказал он сам, второй раз невеста.

Сегодня оружие и военная форма генерала Карла Фези выставлена в музее г. Цюриха. Многие принадлежащие к этому клану люди, проживающие в разных странах, глубоко интересуются историей семьи Фези и недавно даже проводили в Киеве памятные мероприятия по случаю юбилейной даты этого семейства.

Остается последний вопрос, на каком брестском некрополе покоится Карл Фези? С большой долей вероятности это Тришинский некрополь. Обнаружить сам памятник не представилось возможным. Опираясь на свой собственный опыт в поисках захоронений и могил, смею предположить, что один из сохранившихся чугунных постаментов, между памятником Саше Ден, который скончался 4 августа 1848 года, и памятником Василию Стерлигову, который умер 29 октября 1848 года, может принадлежать генералу Фези. Это самое центральное место Тришинского некрополя, где сохранились памятники середины XIX столетия.

Иван Чайчиц специально для социального портала "Реальный Брест"

Брест-Литовск в судьбе генерала Фези. Часть II

Похожие статьи: