Нашлось подтверждение, что Н.В.Гоголь в Бресте бывал

ЖИВОЕ БЫЛОЕ. Совместный проект Брестского областного краеведческого музея и Клуба любителей истории Бреста

На одном из сайтов прочел: «Есть в белорусском Бресте улица Гоголя. Казалось бы — какое отношение имеет русский и украинский писатель к белорусскому Бресту? Да никакого! Николай Васильевич никогда здесь не был, нигде про Брест не писал и не упоминал. И вряд ли предполагал, что в этом городе много лет спустя его именем назовут одну из центральных улиц».

Зная страсть автора “Мертвых душ” к путешествиям, решил проверить это безапелляционное утверждение. Поиск в интернете занял некоторое время – и привел к замечательному результату – ух! Не буду волочить интригу по бездорожью, сразу же сообщу, что подтверждение пребывания Николая Васильевича в Бресте Литовском я нашел в следующем издании: Ю.В.Манн “Гоголь. Книга вторая. На вершине. 1835-1845”. Москва, 2012. Оно выложено в рунете и доступно всем пользователям. Автор – Юрий Владимирович Манн, отметивший в июне прошлого года 90-летие, литературовед, всю свою творческую жизнь занимается Гоголем, подготовил и выпустил полное академическое собрание его сочинений. Нынешний трехтомный труд продолжателя великой литературоведческой школы – своего рода итоговый, вобравший в себя всё ранее наработанное по Гоголю Ю.В.Манном.

А теперь неторопливо погрузимся в весну 1840 года – во фрагмент из книги Ю.М.Манна (поясню: в тексте в квадратных скобках даются ссылки на том и страницу из академического собрания сочинений Гоголя, а также на другие источники).

“…Гоголь устал от общения с москвичами, устал от семейных забот; он жалуется, что больше годится «для монастыря, чем для жизни светской» [XI, 278]. Плохое настроение вело к скованности, а потом к раскаянию, к упрекам самому себе: «Вы себе, верно, не можете представить, как меня мучит мысль, что я был так деревянен, так оболванен, так скучен в Москве… Если бы вы знали, как я горевал потом…» (из письма жене Погодина Елизавете Васильевне, октябрь 1840 г. [XI, 317]). Но в первых числах мая Гоголь ощутил «какое-то тайное расположение к труду», «что-то вроде вдохновения, давно не бывалого» — верное предвестие близкой дороги. Предстояло закончить кое-какие практические дела. Еще в начале года Жуковский снабдил его взаймы большой суммой (четыре тысячи рублей); теперь Гоголь обращается к Жуковскому с новой просьбой — выхлопотать место секретаря при открывающейся в Риме русской Академии художеств с жалованьем 20-25 тысяч рублей в год (план этот не осуществился). Затем нужно было позаботиться о судьбе Лизы (сестры Гоголя. – Н.А.) — около 15 мая, согласно прежней договоренности, она переехала к Раевской. И наконец, Гоголь решил по финансовым соображениям обзавестись попутчиком, для чего напечатал такое объявление: «Некто не имеющий собственного экипажа, ищет попутчика до Вены, имеющего собственный экипаж, на половинных издержках; на Девичьем поле в доме проф. Погодина; спросить Николая Васильевича Гоголя» («Прибавления» к № 28 «Московских ведомостей» от 6 апреля 1840 г.; повторено в № 29 от 10 апреля и № 31 от 17 апреля)101.

Гоголь на единственном фото Сергея Левицкого, Рим, 1845

Первоначально Гоголь позволил себе более свободный стиль объявления: мол, «оный некто», который «желает прокатиться до Вены», — «человек смирный и незаносчивый: не будет делать во всю дорогу никаких запросов своему попутчику и будет спать вплоть от Москвы до Вены» [IX, 489]. Но редакция сочла подобную фривольность неуместной…

К 16 апреля никакой предполагаемый попутчик не объявился. И тогда решил выручить молодой знакомый и дальний родственник аксаковского семейства Панов (его сестра была замужем за братом Сергея Тимофеевича Николаем Тимофеевичем). Тот самый Панов, который с упоением слушал чтение Гоголем «Мертвых душ» в ночь перед Светлым воскресеньем.

Василий Алексеевич Панов (1819-1849), сын богатого симбирского помещика, окончил филологический факультет Московского университета и близко сошелся со многими деятелями славянофильского движения. Внешне неказистый (Иван Аксаков в одном письме издевательски упоминал «мучителя-красавца Панова» [Аксаков, 1988, с. 101]), он также не блистал никакими талантами, хотя был не глуп: «…человек умный, распорядительный, нисколько не даровитый… но святой человек: окруженный самолюбцами, он отличался отсутствием самолюбия, скромностью необыкновенной, но где приходилось работать, работал… и дельный, и благонадежный» [Языков]. Именно такой человек и нужен был Гоголю, и неслучайно, что он стал его «попутчиком» не только до Вены…

Впрочем, это решение было принято еще в Москве, о чем свидетельствует объявление в графе «Отъезжающие»: «В Германию, Швейцарию и Италию, кандидат Императорского Московского университета Василий Алексеевич Панов; спросить в университете» [МВед. 1840. 27 апреля. № 34]. Если намерение посетить Германию было связано с личными планами Панова по продолжению образования, то в Италию он прежде всего ехал для того, чтобы сопровождать Гоголя.

15 мая Гоголь последний раз обедал у Аксаковых в кругу «коротких приятелей» [ЛН. Т. 58. С. 588].

16 мая Гоголь приезжал проститься к А.И. Тургеневу, но не застал его дома [Гиллельсон, 1963, с. 140].

На другой день Гоголь вместе с Лизой и членами аксаковского семейства был в театре; играла известная французская актриса из петербургского Михайловского театра Луиза Аллан в водевилях «Mathilde» и «Etre aime’ ou mourir» («Быть любимой, или Умереть»). Гоголь хотел выехать сразу же по окончании спектакля («…он думал ехать ночью», — подтверждает Елизавета Васильевна [Русь. 1885. № 26]). Но «за большим разгоном» не удалось достать лошадей, и Гоголь с сестрою и, по-видимому, Пановым заночевали у Аксаковых.

Н.В. Гоголь читает «Ревизора» 5 ноября 1851 на квартире в доме Талызина в Москве на Никитском бульваре (слева направо: Г.П. Данилевский, И.С. Тургенев, С.В. Шумский, П.М. Садовский, М.С. Щепкин, С.Т. Аксаков, И.С. Аксаков). Офорт В. Даниловой и О. Дмитриева, 1951

Выехали на следующий день, 18 мая, после завтрака, часов в 12. Все были взволнованы. Лиза плакала («…грустно было провожать брата»). Разместились в трех экипажах: Гоголь сел к Панову в его собственный тарантас; Сергей Тимофеевич с Константином и Щепкин с сыном Дмитрием расположились в коляске, Погодин со своим зятем Михаилом Ивановичем Мессингом — на дрожках. В таком порядке выехали на Смоленскую дорогу, потому что путь предстоял на Варшаву.

На Поклонной горе вышли полюбоваться на Москву. Гоголь и Панов низко поклонились. Потом поехали к Перхушково, где находилась первая станция, и дорогою Гоголь повторил свое обещание, данное несколько раньше у Аксаковых, — в следующий свой приезд в Москву привезти готовый первый том «Мертвых душ». В Перхушкове Гоголь сварил жженку, на что был большой мастер; потом пообедали, выпили за здоровье отъезжающих и помолились. Наступила минута прощания. «Погодин был искренне расстроен, а Щепкин заливался слезами» [Воспоминания, с. 121]. О себе Сергей Тимофеевич не говорит, но можно представить, что и у него на душе было невесело. Далее отправился только тарантас с Гоголем и Пановым, а провожающие стояли до тех пор, пока вдали можно было что-то разглядеть.

Соллогуб, В.А. Тарантас. Путевые впечатления. СПб.: Изд. Андрея Иванова, 1845. Иллюстрация

…Вначале все складывалось благополучно. Дорога оказала на Гоголя свое действие: «Свежесть, бодрость взялась такая, какой я никогда не чувствовал» [XI, 313]. Ночью, закутавшись с головою в плащ, спокойно спал, а днем наслаждался видами. После хорошего обеда (Ольга Семеновна Аксакова снабдила путешественников таким количеством съестного, что хватило до самой Варшавы) напевал краковяк, приплясывал тут же в тарантасе, читал на память стихи или пробовал учить Панова итальянскому языку.

А Панов? Тот был вне себя от счастия от одной мысли, что он находится «так долго неразлучно с Великим человеком» (из его письма К. Аксакову [ЛН. Т. 58. С. 59])”.

На шестой день, 24 мая, приехали в Брест (выделено мною. – Н.А.)

(Н.А.: Обращает на себя внимание конкретика даты. Юрий Манн был академично точен. Возможно, где-то в одном из писем Панова или каком-то ином письменном свидетельстве мог быть отражен день проезда Гоголя через Брест-Литовск. Сам факт проезда подтверждается маршрутом следования, вопрос лишь в дате. Смею предположить, что Николай Васильевич перед неблизкою дорогою в Варшаву мог и заночевать в нашем городе, выехав на следующий день, или хотя бы потрапезничать в одном из трактиров. Здесь уже вовсю обустраивались Кобринский и Волынский форштадты, близилось к завершению возведение фортеции, что можно видеть на картинах М.Залесского, датированных 1840 годом. Кстати, немногим позже Гоголя, в середине августа того же года, в Брест-Литовск приезжал Николай I, чтобы ознакомиться с ходом строительства крепости, и принял решение об открытии здесь военного учебного заведения – кадетского корпуса).

Мартин Залесский. Брест-Литовская крепость

Далее, как пишет Ю.Манн, Гоголь и его попутчик через двое суток были в Варшаве, где прожили около недели. “Все это время Гоголь был деятелен и подвижен; вместе с Пановым вдоль и поперек обошел весь город, объехал все окрестности, посетил и королевские Лазенки, и замок Радзивиллов, и дворец графа Потоцкого Бельведер с картинной галереей. Побывали в театре («актеры плохие, даже гадкие…» — жаловался Панов). Компаньоном Гоголя был оказавшийся в Варшаве его соученик по нежинской Гимназии высших наук Иван Павлович Симоновский. В Варшаве Панов продал за 270 злотых свой тарантас, на славу послуживший ему и Гоголю, и далее они отправились в дилижансе в Краков, куда прибыли через сутки. Потом дорога пролегла через Моравию, Богемию… 15 июня были в Подгурце, 17 июня — в Брюнне (Брно) и затем по железной дороге (кажется, первое такое путешествие Гоголя) приехали в Вену, в город, в котором Гоголь уже прожил около месяца осенью 1839 г., направляясь из Италии в Россию. На этот раз Гоголь намеревался пробыть в Вене примерно столько же…”

P.S. ОБ УЛИЦЕ ГОГОЛЯ В БРЕСТЕ

По имеющимся сведениям, нынешняя улица Гоголя существовала с середины XIX века под названием Средняя, поскольку ровно посередине разделяла город. Была ли она уже тогда, летом 1840-го, или лишь производилась ее застройка, предстоит выяснять. А когда она стала носить имя Гоголя? На одном из сайтов указывается дата – 1919 год. Но в Памятных книжках Гродненской губернии, начиная с 1904 года, указывается в Брест-Литовске улица Гоголя. В более ранних ПкГг такое наименование не обнаруживается. Возможно, оно появилось в топонимике Бреста после того, как город большею частью сгорел в пожаре 1902 года и начал заново отстраиваться. Известно также, что по решению местной рады на Думской площади Брест-Литовска в те начальные годы века была открыта библиотека имени Н.В.Гоголя. В межвоенные годы память о Гоголе сохраняла Русская гимназия в Бресте-над-Бугом, где проводились Дни его памяти. А улица Гоголя «при Польше» носила имя Тадеуша Костюшко. Прежнее название ей было возвращено в 1944 г.

P.P.S. О ПАМЯТНИКЕ ГОГОЛЮ В БРЕСТЕ

Он был возведен в 1962 году к 110-летию со дня кончины Н.В.Гоголя на улице, носящей его имя. Автор памятника скульптор Алексей Егорович Шмаков, ученик А.Бембеля, ныне живет в Евпатории и приближается к своему 90-летию, оставаясь в творческой форме. Памятник Гоголю в Бресте был одной из его дебютных монументальных работ. Видимо, культура и интуиция подсказали Шмакову направление взгляда Гоголя на скульптуре – в небесные сферы. Этим брестский памятник уникален и отличается от всех прочих (можете сами сверить), на которых Гоголь смотрит или свыше на потомков, или вниз в бездну отчаяния (как на Никитском бульваре в Москве), или прямо вперед в некую даль. На мой взгляд, в брестском памятнике удивительно проявился христианский смысл Гоголя. Кстати, скульптор А.Е.Шмаков в последовавшие после Бреста годы стал всемирно известным мастером ваяния, работавшим в Испании, Италии, Эквадоре, где ныне стоят его памятники.

А.Шмаков в Евпатории возле одного из его монументальных творений.

Нашлось подтверждение, что Н.В.Гоголь в Бресте бывал

Похожие статьи: