Следователю не хватило крупных планов

Настало время мне поведать вам, дорогие читатели, что несмотря на запечатленную на видео четкую серию движений правого плеча сотрудника милиции в области моей головы, следователю и эксперту судебно-медицинской экспертизы не хватило крупных планов для возбуждения уголовного дела.

"Я не вижу на видео, чтобы рука сотрудника милиции попадала Вам в лицо, согласитесь?", - задал мне риторический вопрос следователь в конце последнего рабочего дня трех месячной проверки по моему заявлению.

"Давайте, наберитесь уже смелости и озвучьте свой отказ, о котором я по своим каналам знаю уже как два месяца", - ответил я в смешанных чувствах после увиденного в конце концов видео, понимая, что на нам все-таки запечатлены признаки ударов, находясь одновременно в шоке от таких высказываний следователя.

"В письменном виде, Денис Валерьевич, такая процедура. Сегодня же отнесу ответ в канцелярию и ожидайте почтой", - с улыбкой на лице отвечал мне мой собеседник.

Не буду тратить много букв и вашего внимания на описания всех прений по этому поводу и неоднократные походы в Следственный комитет, унизительные ожидания перед кабинетами, за дверьми которых демонстративно ничего не происходило, либо велись личные беседы по телефону по поводу предстоящего отдыха на выходных. А на замечание о том, что посетителей в кабинете нет и поэтому можно было бы в руки отдать ответ, и вовсе закрывались перед носом двери на ключ. В итоге вместо 29-го июня, спустя три месяца, свой ответ об отказе в возбуждении уголовного дела я забрал 5 или 6 июля в канцелярии, где он случайно завалялся хоть уже и запечатанный в конверт.

И это происходит повсеместно. Хочешь задать вопрос - пиши. Никто с тобой не разговаривает. Ответ получишь через неделю, две, месяц, а может даже и через три. Личный диалог менее приятен, чем шум принтера в гордом одиночестве под чашечку ароматного кофе с ванильной вафелькой в удобном кожаном кресле, а безликий "футбол" должностных лиц в мои ворота об очередных отказах рассмотрения моих жалоб и заявлений можно в такой позе продолжать вечно.

Не думаю, что понадобилось бы три месяца и студийный постановочный свет, HD качество съемки, замедленные крупные планы с брызгами крови и соплей, переливающиеся перед объективами камер, если серия движений правого плеча принадлежала бы мне над лежащим телом сотрудника милиции. Я бы сел в тюрьму на лет пять или семь, через неделю проверки Следственным комитетом. А тут все в рамках закона, не ясно, правда, какого.

Два месяца мы не нужны были следователю. За это время он, наверное, целую пачку бумаги листов А4 напечатал сам. Моя осведомленность о планируемом отказе и наводящие вопросы следователя к этому ответу ведущие делали свое дело. Я был готов и уже с иронией наблюдал за происходящим цирком, сдобренным жирным слоем псевдоэтикета и аналогичной вежливости. А вот за родных в очередной раз было больно и обидно. Жена, мать и отец все-таки верили в справедливость, когда подробно отвечали на вопросы следователей, которые их и не слушали, а просто печатали текст, потому, что так надо. Надо не для того, чтобы докопаться до истины, как они утверждали, а для того, что положить на стол своему начальству идеологически правильно выверенный результат. Чтобы в деле не было пробелов и якобы изучены все стороны произошедшего, чтобы дело не отправили на доработку ни начальство, ни прокуратура. Шутка ли, 5-7 сантиметровая пачка листов, и целых три месяца работы?

Еще несколько абзацев о запомнившихся моментах в этом деле, в качестве мини историй напишу, и читайте ответ, если кому интересно. А лично мне, как и многим из вас все давно уже понятно: милиция в нашей стране всегда поступает в рамках закона, отворачиваясь на всякий случай от камер спиной и загоняя своих жертв в мертвые зоны наблюдения камер.

В память почему-то врезались три диалога со своими тремя знакомыми.

Девушка, которая прочитала мою историю, пыталась вселить меня надежду, что в Следственном комитете работают не вороны, и если преступление было действительно совершено, то нарушителям закона глаз обязательно выклюют. Говорила, что лично знакома с этими порядочными людьми, а потом ругалась на меня, что я дал комментарии прессе, как она сказала, оппозиционной.

"Ну, все! Теперь в Следственном комитете никто не будет с тобой миндальничать. Зря ты это сделал, сам себе подписал этот приговор", - сказала она, сожалея, что пыталась помочь, влияя своей харизмой на своих знакомых офицеров.

"Я готов рассказать эту историю любой другой прессе, не оппозиционной, к примеру, Брестскому Вестнику или Заре, телеканалу ТРК Брест и всем Беларусь 1, 2, 3, 4, но вот беда - почему-то они не приходили за комментарием", - ответил с иронией я.

Другим собеседником был мой сосед милиционер. Ходим. Здороваемся. А тут он прям повеселел, хоть и всегда предупреждает о своем большом уважении ко мне, и говорит:

"Не понимаю, почему тебе сопротивление еще не вчехлили? Я бы, попадись ты мне, пАлюбому сопротивление тебе дорисовал бы в протокол", - немного забыв о своей покосившейся маске доброжелания, разоткровенничался сосед.

"Ты больной что ли? Какое сопротивление? Следственный комитет проводит проверку. Жду и надеюсь на справедливое расследование", - не забывая придерживать свою маску наивности, подбирал выражения я.

"Ой, ничего не будет, вот увидишь. Ладно, ты вроде человек нормальный. Лично я когда принимаю всяких - всем сопротивление приписываю. А в твоем деле продвижений не будет. Дали по голове и ничего страшного. Подумаешь, тоже мне проблема", - продолжал веселиться он.

"Когда в твою семью придет беспредельная наглость или какая другая подобная халатная беда или горе, я постараюсь скрывать хотя бы свое безудержное веселье. Или ты думаешь, что со своей ксивой небожителем стал и тебя в Беларуси теперь ничего не коснется и так будет вечно? И как с тобой продолжать после этого здороваться?", - не стал дожидаться ответа, договорив, ушел я.

Другим собеседником был чиновник.

"Мы все всё понимаем и знаем, как там было на самом деле, но ничего поделать с этим не можем. Ну вот попытался ты побороться с системой и сам все понял. Вот так и живем. Все понимаем и живем. Привыкли. От этого и страшно порой ... за детей", - похлопав по плечу, пожелав хорошего дня, мой собеседник удалился.

А я ничего не стал говорить в ответ. А ведь действительно страшно. Не исключаю, что и убить могли в рамках закона. Пока не забыл, маленькое отступление: не давайте себя загнать в Дежурной части Ленинского РОВД в правый угол перед стойкой от окошка. Там камера снимает лишь по пояс и если удары прилетят к вам в голову, то на видео записи этого не будет видно. Проверено на себе. Хотя, если кто-то захочет в рамках закона настучать вам в лицо, то сотрудники милиции знают, где камера не снимает или, как оказывается, достаточно отвернуться спиной к ее объективу.

Я не сильно цепляюсь за то, что происходило выше пояса, эту мелочь можно было бы и стерпеть. Ничего не поделаешь - на камере ничего не видно, но я закидал заявлениями УВД, Следственный комитет и Прокуратуру, чтобы они дали возможность опубликовать или сделали это сами, разместив в открытом доступе видео, на котором видно, что меня никто якобы не бьет. Пусть люди сами сделают выводы в этом громком резонансном деле и своими глазами увидят, что на самом деле происходило в тот день в Дежурной части Ленинского РОВД.

Естественно, я получаю кругом отказ. Мне даже ознакомиться с делом толком не дали, я уже молчу о том, чтобы сделать хоть какие-то копии с него. Дали ознакомиться с частью касающейся меня. Прикольно. Что нового я узнаю со страниц этого дела? Перечитаю свои показания, родных, случайного свидетеля, который видел поврежденную десну сразу же после визита в Ленинский РОВД? Нет. Я хочу изучить в какое время были сделаны записи в журнале о применении физической силы, специальных средств и многие другие несостыковки этого мутного дела. Если вы помните, то в этот день прессе в Ленинском РОВД заявили, что я вообще к ним не поступал. Потом речь шла, что меня вызывали. Позже, что пришел сам и был задержал.

В отличие от милиционеров я был последователен как в тот день так и сейчас. Все мои показания и их хронометраж подтвержден и камерой наблюдения и другими фактами.

Несколько лет назад в этом же здании следователь, который расследовал гибель моего тестя от рук милиционера, точнее ног на педалях своего автомобиля, спросил:

"А могли ли ваши близкие выпивать?

"А экспертизы недостаточно, что в крови 0 промилле алкоголя у погибшего?", - ответил я, не понимая хода его мысли.

"А пассажиры?", - продолжил он.

"А они не имеют такого права, находясь не за рулем?", - вопросом на вопрос продолжил я диалог.

"Понимаете, для нас важны все детали и если вы можете соврать в мелочах, то степень доверия к вашим показаниям стремится к нулю", - ответил он.

"Очень любопытная многоходовка. Эдакая проверка на вшивость родных и близких погибшего из-за превышения скорости милиционером в населенном пункте вместо 60 км/час, когда тот выехал на встречку при 160км/час", - ответил я с пренебрежением к своему собеседнику.

За почти 10 лет своей «журналистики» и «блогики» я изучил много тайн закулисья этой системы и понимаю, что отец моей жены, дед моего сына мог бы жить, если бы не развращенная властью привилегированная каста первосортных людей с пропуском и карт-бланшем на все правила и нормы поведения. Это не мои домыслы, я десятки раз слышал с пренебрежением брошенные фразы: «А, это же гражданские». Мы же для них, как второй сорт, как коровы для удоев налогов и штрафов. Нам и нашим побоям нельзя верить с первого раза без запинки рассказанным, зато милиционер готов пройти этот тест на профпригодность с третьей попытки.

Вот и мой случай яркий пример. И вроде бы как не наврал я, коль согласно материалам проверки в возбуждении уголовного дела в отношении меня по статье 400 УК Республики Беларусь отказано за отсутствием в моих действиях состава преступления. И милиционеры меня якобы не били. Кровоподтеки на левом плече не исключают возможности их образования, при обстоятельствах, указанных при задержании. Зато следствие никак не хочет мне ответить на вопрос почему в кадре на видео записи появилась ложка, но при этом отрицает появление других повреждении в области лица и рта, ссылаясь на ст.ст 26-27 гл.5 Закона "Об органах внутренних дел Республики Беларусь" от 17 июля 2007 № 263-З, что было вызвано необходимостью преодоления противодействиям законным требованиям со стороны лица, совершившего административное правонарушение, так как ненасильственными способами это сделать было невозможно. И при этом же согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, одна и та же строчка которой копировалась и вставлялась с начала материала проверки в конец почти месяц, анатомические области, в которых зафиксированные имевшиеся у меня телесные повреждения, доступны для причинения их собственной рукой.

Получается, что мы все врем, а они нет? Ехал в машине и раздирал десну гаечным ключом, чтобы встретить знакомого человека на парковке у дома? В лифте сумкой с продуктами отбил себе почки и голову, чтобы как можно краше предстать перед женой? Зачем? Ах, да! Сам себя избил, чтобы вести информационную войну, вероятно, против милиции?

На самом деле легко проверить , кто на самом деле врет - опубликуйте видео и мы поверим словам главы Следственного комитета Носкевича: любое заявление СК должно восприниматься как догма.

Да, я пока проигрываю этот бой системе, но согласитесь и силы неравные. С ними играешь по правилам шахмат, а они лупят в "Чапаева". Если видео они не опубликуют, а они его никогда и ни за что не опубликуют, то это шах и мат. Хотя им плевать, да и обществу в целом тоже на эту игру до тех пор, пока каждый не получит свою установленную законом порцию размазывания об милициейский пол автозака или РОВД. Зато я и выигрываю бой с собственным страхом и продолжаю вялотекущий конвертный, а в рамках этого дела узнал ценные фамилии, дни рождения, адреса всех фигурантов (от фотографа до судебно-медицинского эксперта) этого несправедливого дела, чтобы ...