Крепости Города над Бугом изначально было предопределено стать одной из важнейших на своем определенном этапе истории
Возводилась она, соответственно, из кирпича, обладавшего, как считается, особыми свойствами качества и долговечности. Предлагаемая публикация – о том, как «рождался» кирпич Цитадели и связанные с ним гипотезы, и почему он впоследствии использовался за ее пределами.
Поставки из Гершон
Кирпичному периоду возведения мощнейшего форпоста на западных рубежах тогдашней Российской империи предшествовал земляной. В июне 1833 года на территории прежнего Бреста развернулись земляные работы, продолжавшиеся пять лет. Тысячи солдат и согнанных на строительство крестьян, а также участники антиправительственного восстания 1830 – 1831 годов проделали огромную работу, вручную перекопав и перенеся сотни тысяч кубометров земли, насыпав валы и прорыв каналы. В ночь с 31 мая на 1 июня 1835 года в Брест-Литовске вспыхнул очередной пожар, уничтоживший более трехсот строений и позволивший ускорить расчистку территории будущей крепости. Ранее, согласно положению от 27 июня 1834 года, новый город было предписано построить северо-восточнее крепости, на правом берегу Мухавца в Кобринском предместье.
К 1836 году земляные работы были в основном завершены, и крепость, оборонительная линия которой состояла из ряда бастионных фортов с равелинами, представляла собой основательный мощный опорный пункт. 1 июня того же года в торжественной обстановке Главнокомандующий действующей армии фельдмаршал Паскевич граф Эриванский, светлейший князь Варшавский заложил первый камень будущей крепости, в основание которой замуровали бронзовую памятную доску и шкатулку с монетами. Между землями города и крепости были поставлены межевые знаки. В 1838 – 1839 годах для участия в строительстве прибыли полки 9-й и 10-й пехотных дивизий и 9-й артиллерийской бригады.
До этого, еще в 1827 году, с отказом от идеи строительства укрепленного лагеря на левом берегу Буга, было запланировано возвести кирпичные форты перед Кобринским предместьем, изменить конфигурацию укреплений на центральном острове. Тогда же инженер-генерал Н. М. Малецкий представил великому князю Константину два новых проекта, переданных на рассмотрение начальнику артиллерии и инженерных войск Западного округа генералу Оку. Впоследствии тот отдал предпочтение инициативе генерала К. И. Оппермана, обладавшей несколькими очевидными и неоспоримыми преимуществами: его вариант был дешевле, обеспечивал эффективную оборону, предусматривал возможность перестройки полевых укреплений в долговременные, позволял использовать кирпичные здания города в интересах крепости.
С самого начала становилось очевидным, что без собственного кирпичного производства даже в условиях максимального задействования существующих возможностей было не обойтись. Как отмечал в своем научно-историческом исследовании «Брестская крепость» В. В. Бешанов, «появилась возможность заработать на грандиозных строительных работах. Так, в районе деревни Гершоны (ныне в черте Бреста. – Прим. Е.Л.) купцы Либерманы основали мануфактуру по производству кирпича. Работали здесь всего 50 человек, но производительность предприятия составляла 500 – 700 тысяч штук в год. Просуществовав шесть лет, мануфактура закрылась сразу по окончании строительства».
Согласно другим имеющимся данным, в 1833 году у деревни Гершановичи (Гершоны) при ранее существовавшем кирпичном заводе были построены 2 кирпичных сарая, две печи для обжига кирпича, дома для проживания рабочих и офицерский домик. Всего – 8 построек. Так начиналось строительство Казенного кирпичного завода. При этом предприятие не прекращало хозяйственную деятельность и не закрывалось, а, напротив, планомерно прирастало в своем развитии: участки глинистой земли приобретались у крестьян этой же деревни, к 1868 году завод располагал зданием конторы, бараком на сотню рабочих, 16 «кирпичеделательными» сараями и 14 глинищами. Шла постоянная модернизация для увеличения выделки кирпича: например, в 1873 году завод выпустил его около 3 миллионов штук.
…О необычайном свойстве кирпича крепости звенеть, если по нему слегка стукнуть молоточком, довелось слышать чуть ли не с самого раннего детства. Детально изучая данную тему, с большой долей вероятности можно предполагать, что в ходе строительства крепостных сооружений использовались, в том числе, и такие чудо-кирпичи.
Несколько лет назад на открытии в Бресте выставки эксклюзивных старых кирпичей, кафеля и черепицы, один из ее организаторов и участников Николай Жарносек отмечал: «Особо прочным был кирпич-железняк. Его марка соответствовала современным 800 – 1000 (прочность измеряется в килограммах на 1 квадратный сантиметр), сейчас в основном применяются кирпичи марки 100. Если по такому кирпичу ударить молотком, он издает звонкий звук, как будто по металлу ударили. Эти кирпичи были дорогие, использовались во влажных фундаментах и гидротехнических сооружениях. Прочность зависела от технологии изготовления: чем выше температура запекания, тем крепче кирпич».
Опять же можно предположить: постепенно наступало четкое осознание того, что формировать, обжигать и доставлять в крепость кирпич из Гершон – в плане экономической выгоды не самый лучший вариант. Зато точно известно другое: примерно в последней трети ХIХ века производство было налажено непосредственно по месту применения его продукции.
Сделано намертво, накрепко и – надолго
Сегодня в качестве истины в последней инстанции нередко пытаются убедить в неспособности крепостных сооружений к началу Великой Отечественной войны выдержать огонь вражеской артиллерии, тем более авиаудары. Однако любые предположения и доводы некоторых современных историков, утверждающих о слабости крепостных сооружений Бреста к началу 1940-х с легкостью разбиваются о факты, приведенные в своих воспоминаниях участником штурма Цитадели, пастором 45-й пехотной дивизии вермахта австрийцем Рудольфом Гшопфом:
«Ровно в 3.15 (22 июня 1941 года – Прим. Е. Л.) над нашими головами разразился ураган такой силы, который мы никогда не видели ни до этого, ни в течение более позднего времени войны. В этом первом артиллерийском ударе приняла участие и наша дивизия. Сначала вся дивизионная артиллерия с 9 легкими и 3 тяжелыми батареями. Потом химполк особого назначения 4, который своей автомобильной метательной установкой для тяжелых реактивных мин из новых батарей произвел за короткое время 2880 выстрелов. Тяжелые орудия имели тот недостаток, что они могли в течении пяти минут дать только один выстрел. Дальнейшее подкрепление артиллерийские силы дивизии получили через присланные за несколько дней до наступления мортиры, хотя и с малочисленной командой.
Кроме того, с соседних участков два мортирных подразделения были обязаны до наступления направить свой огонь на Цитадель. Этот совместный гигантский огневой удар буквально сотрясал землю. Густые черные фонтаны дыма вырастали вверх, как грибы из земли. Так как в этот момент не замечалось никакого сопротивления, мы думали, что в Цитадели всё обращено в прах и пепел. Сразу за последним артиллерийским залпом пехота перешла Буг и пыталась, воспользовавшись неожиданным ударом, быстро захватить Цитадель. Но тут наступило горькое разочарование. Артиллерия принесла относительно мало вреда тяжелым каменным стенам домов; в отношении же погребов и казематов она вообще была безрезультатна».
Стенам крепости, которые не смогли одолеть обычные снаряды и бомбы, выпала печальная участь стать своего рода могильными плитами и одновременно масштабными страницами, на которых многие ее защитники, и поныне остающиеся неизвестными, штыком, словно пером по бумаге, выводили прощальные слова.
Сейчас сложно даже представить, что уникальный крепостной кирпич мог просто разойтись и «раствориться» в многочисленных стройках послевоенной поры. Из литературного наследия писателя Сергея Смирнова вырисовывается весьма неприглядная картина:
«Приехал впервые в Брестскую крепость летом 1954 года и застал там картину разрушения и запустения. …военные строители, которым не хватало кирпича, взрывали остатки полуразрушенных крепостных казарм, пополняя так фонды стройматериалов. Уничтожались стены, на которых кое-где еще сохранились рвущие душу прощальные надписи, оставленные погибшими героями. Кольцо казарм на большом протяжении было разрушено до основания не столько обстрелом и бомбежкой военной поры, сколько руками послевоенных хозяев крепости. Лишь незадолго до этого по чьему-то приказу были взорваны довольно хорошо сохранившиеся трехарочные ворота центральной цитадели, около которых в 1941 году шли жестокие бои.
Надо было принимать срочные меры, пришлось писать тревожные письма в Министерство обороны и в правительство. Только тогда массовое разрушение крепости было приостановлено и памятные развалины взяты под охрану государства. Но еще и после этого военные хозяйственники иной раз по ночам наведывались сюда за кирпичом, и то одна, то другая полуразрушенная стена оказывалась разобранной. Положение изменилось, лишь когда в крепости был открыт музей».
И сегодня кирпич крепости продолжает вторую жизнь во многих зданиях города над Бугом, все также оставаясь своего рода символом, олицетворяющим такие главенствующие нестареющие вечные понятия, как прочность и надежность.
Евгений ЛИТВИНОВИЧ
Похожие статьи:
Брестская крепость → «Орлы» Холмских ворот Брестской крепости
Брестская крепость → В преддверии 9 мая напомним о правилах посещения мемориального комплекса «Брестская крепость-герой»
История Бреста → Историю Бреста можно учить по табличкам с названиями улиц в разные периоды
Брестская крепость → Письмо отца: к 110-летию со дня рождения участника обороны Брестской крепости Андрея Кобранова
Реальный Брест → Заглянули после ремонта в Caffe Venezia в Бресте и попробовали ризотто с тигровой креветкой