Был приказ занять Бостынь
Командир взвода пешей разведки докладывал громко, четко, по-уставному, наверное, так, как еще совсем недавно в пехотном училище на выпускном экзамене по тактике.
– Силы противника – до двух усиленных батальонов пехоты, восемь артиллерийских батарей, восемнадцать средних танков, шесть самоходных пушек типа «Фердинанд». Система обороны насыщена дзотами. По переднему краю минные поля и проволочные заграждения в два кола, усиленный забор, – сообщил командир разведчиков.
Подняв глаза от карты, командир полка гвардии полковник Смирнов пристально посмотрел на стоящего перед ним разведчика в мокром, рваном маскхалате, с трофейным автоматом на груди, перебинтованной кистью, но в пилотке, лихо сдвинутой на бровь круглого веснушчатого, перепачканного копотью лица. Лейтенанту не было и двадцати, это было его первое боевое задание. И вдруг тупая боль кольнула в сердце полковника.
– Совсем еще мальчишка. Как и большинство бойцов полка. Сколько из них погибнет сегодня? Силы у немцев здесь немалые, непросто будет расколоть этот «орешек», но приказ штаба дивизии перерезать дорогу Лунинец – Пинск как можно быстрее. Значит, будем брать эту…
Заставив себя вернуть взгляд к штабным бумагам, комполка обвел на карте синим карандашом несколько мелких, как крошки, топографических знаков и надпись «Бостынь».
Сигнальная ракета, почти не видимая в раскаленном, как она сама, знойном июльском небе, зло шипя, еще тянула свой хвост в сторону немецких траншей, а над прижавшейся к земле пехотой уже неслось: «В атаку! За Родину! Ура-а-а-а!»
Одним броском 1-й стрелковый батальон 164-го гвардейского стрелкового полка перемахнул железнодорожное полотно. Вторым – рванулся было к окраинам деревни и тут, почти в упор, ударили укрывшиеся среди домов вражеские пулеметы, самоходки и танки, а сверху накрыло градом мин и снарядов. Черно-пепельные, кустистые разрывы разметали наступающие роты, пригнули к земле, и атака захлебнулась…
Через несколько часов всё повторилось: ракета, крики, стук пулеметов, вой и разрывы снарядов, стоны раненых. На этот раз одному из взводов удалось ворваться в деревню и даже выбить немцев из двух домов, но, попав под плотный вражеский огонь, бойцы были вынуждены отступить.
На рассвете следующего дня, выполняя очередное боевое распоряжение штаба 55-й гвардейской дивизии, едва успев собраться с силами и перегруппироваться, полк вновь пошел в атаку. Прижавшись к окулярам стереотрубы на своем КП, Смирнов видел, как ворвались в немецкие траншеи его поредевшие батальоны. Видел он и как немецкая пехота при поддержке танков пошла в контратаку, но подставила свой фланг под пулеметный огонь красноармейцев, успевших занять оборону на железнодорожном полотне, и теряя убитых и раненых, покатилась назад. К полудню наступил перелом в бою. После артналета, очередной атакой 164-й гвардейский полк овладел северной окраиной деревни Бостынь и смог удержать ее. Отбив все контратаки, батальоны стали обходить Бостынь с северо-запада и юга, отрезая противнику пути отступления. Немцы не выдержали и, опасаясь окружения, начали отходить.
День 9 июля 1944 года над деревней Бостынь угасал в дыму и зареве пожарищ, в грохоте орудийных залпов. Командир 164-го гвардейского полка полковник Смирнов наклонился над картой, крест на крест перечеркнул красным карандашом неровный синий овал с надписью «Бостынь» и стал диктовать адъютанту боевое донесение в штаб дивизии:
– В результате обходного маневра и стремительных действий в лоб, полк овладел крупным населенным пунктом и важным опорным пунктом обороны немцев – селом Бостынь, прикрывавшим подступы на пути Лунинец – Пинск. В результате овладения опорным пунктом захвачено 4 станковых пулемета, 1 продсклад. Взято в плен 26 солдат и 2 офицера противника. Уничтожено до 200 солдат и офицеров, 2 танка, 1 пушка, 5 станковых пулеметов. Наши потери…
Смирнов смотрел на стопку листков-донесений, исписанных химическими карандашами, на именные списки безвозвратных потерь полка и тупая боль снова кольнула в сердце полковника. В который раз за войну… не сосчитать.
Олег ГРЕБЕННИКОВ